Писать круглосуточно — не моя работа, поэтому довольствоваться приходится только свободными часами. Я не жалуюсь, я живу жизнь. Грущу чаще о другом.
Одним из самых частых поводов для моей плохой погоды в писательском доме служит именно критика. И если внешнюю я всегда могу остановить, то со внутренней справиться не так-то просто.
Я строга к себе, полна ожиданий и напугана. Раз в два-три месяца я стабильно умираю от того, что «исписалась», «то, что ты писала в тот раз было лучшим, что ты вообще могла выдать», «больше никогда не получится», «и сейчас не получается, видишь?». Доходит до абсурда. Я знаю, что это состояние проходит. Я была в нем далеко не один раз, я выходила из этого состояния. Но нет. Каждый раз как в первый.
Не понимаю, как некоторые авторы работают, находясь в этом состоянии 80% всего рабочего процесса. Тараканы мои бегут на свет не так часто, но стабильно. И в эти дни — Боже! — я сама не своя. О каких творческих потугах может идти речь? Я читаю то, что написала, и ненавижу. Искренне не понимаю, почему у кого-то получается писать по роману в полгода и не париться как мне кажется . Где же та таблетка?
А ее нет. Врач прописал покой и сон. Но не спится. Думается. О том, что ты могла сделать пока лежишь, о том, что ты могла бы больше постараться. Я не шучу говоря, что могу переписать одну главу 10 и более раз (причем подряд). Так уже было с 8 главой «3:33». Меня просто спасло, что это была повесть с небольшими главами и одним центральным персонажем. Все. Займись я таким с главами БО, я бы опять застряла на год. Поэтому и только поэтому я бесконечно люблю писать небольшие истории, ведь они имеют великолепное свойство: быстро заканчиваться.
И если вы ждете, что я сейчас объясню, как же я борюсь с этой хандрой, вы ошибаетесь. Я не борюсь с этим состоянием. Я его проживаю. Даю ему право быть. Даю себе право бояться и сомневаться, потому что понимаю: для меня оно проходит.
Аллилуйя!
